Пришлось как-то просидеть в ожидании 6 часов в Парижском аэропорту... Наличие столького свободного времени и куча заморских напитков в дьюти фри не позволили мне дождаться моего рейса на сухую. В итоге, я вроде не сильно накачался - но перегар от меня шел знатный!...

Когда объявили посадку и я сел в самолет... Место у меня выпало в проходе. Остальные места в моем ряду были пока свободные, решил сесть у окна. Тут заходит вся из себя фифочка, обвешанная Шопардами и Луи Витонами... и требует освободить ей место у окна. Когда я взглянул на ее билет - ее место было в середине, но она переходя на поросячий визг потребовала, чтобы я занял свое место! А она, по ее словам, привыкла сидеть только у окна!

Я решил не связываться с этим визжащим существом и сел в проходе. Она, поведя носом, сказала, что рядом с человеком с таким перегаром ни за что сидеть не будет и гордо села у окна... Еще минут пять она скрипела, что она и так страдает от того, что ей приходиться лететь в эту дикую страну и как она ненавидит Москву после Парижа... Вскоре все места, были заняты, кроме нашего среднего... Рейс почему-то задерживался...

Вскоре причина задержки стала ясна всем - стюардессы внесли в салон последнего нашего туриста. Он не стоял на ногах и его несли явно к нашему ряду!

Когда его поднесли к нам, турист указал пальцем в фифочку и сказал, что это его место, и брысь отсюда, стерва!!! Фифочка громко возмутилась и сказала, что она привыкла сидеть у окна! Турист с возгласом - хрен тебе, а не окно, сел ей на колени!

Мне скоро 43 года.
У меня седая борода и пивное пузо.
С ним я веду перманентную борьбу - то качаю пресс, то заливаю его пивом.
У меня красавица жена, артдиректор крупного издательского дома.
Мой сын через месяц получит право покупать водку.
У меня несъемная квартира в ближайшем Замкадье.
А так же гараж, машина, собака и три кошки.
У меня на полке десяток собственноручно написанных книг.
У меня руководящая должность в федеральном еженедельнике.
У меня богатый жизненный опыт.
Я много повидал и много кем работал.
От главреда журнала и начальника СБ фирмы до сапожника и сучкоруба на лесоповале.
Я только городов сменил семь штук.
Я смотрю на мир снисходительно и меня трудно удивить.

Когда я ходил в садик, иногда тоже была зима. Причем - регулярно, каждую зиму. Причем раньше, помимо Деда Мороза со Снегурочкой, были и другие атрибуты. Снег, сосульки и кражи санок. Всех детей поголовно возили в садики на санках. Машины были не у всех, а санки были доступным транспортным средством. В них можно было сложить малолетнее чадо, как дрова, и везти его на санках в садик с максимально возможной скоростью. Правда потом, после садика, надо было куда-то эти санки девать. Даже в маленьком садике на 4 группы по 30 детей получалось больше сотни санок всех цветов и расцветок. Под них уже нужен средний самолетный ангар. На работу мамы и папы тоже забирать санки не могли. Тем более, если мама - какой-нибудь почтальон, а папа электрик. Весь день за собой санки таскать? Поэтому санки втыкались в сугроб вокруг садика. Издали это было похоже на японский сад камней.

Все детские сады были утыканы санками. Чтобы сразу отличить свои санки от чужих - их раскрашивали и подписывали. Это же было противоугонной системой. Насколько я помню, не было ни одного случая, чтобы санки перекрашивали.

Угонщиками были, как правило, школьники. Им санки были не положены в силу преклонного возраста, а кататься с горок или привязываться к грузовикам очень хотелось. Вот они и приходили после уроков к детским садам и брали себе транспорт. Как правило, ходовых штатных цветов, боялись только вычурных санок. Около нашего садика стояли санки еще дореволюционные, с деревянными полозьями. Так эти санки настолько сильно выделялись, что были неугоняемыми.

Сто лет назад, когда я был на сто лет моложе и регулярно отдыхал в Крыму у друзей, случилась эта маленькая история из которой я извлек три важных урока:
1) Семь раз отмерь...
2) Думай на полхода вперед...
3) Хорошо смеется тот...

Во дворе трехэтажного дома кучковались мелкие хибарки способные вместить несколько десятков "студентов - отдыхаек". Вокруг них я и крутился как кот: дискотеки, девчонки, разговоры до утра.

К старой татарке соседке, приехали в гости пожилые дети с великовозрастным внуком. Естественно внук тут же перешагнул мелкий заборчик и попросился в нашу компанию. Было ему лет двадцать пять и звали его Радик. Тощий высокий, нескладный татарин с длинными волосами. Первое что сразу бросалось в глаза - это то, что Радик был отчаянно некрасив. Длинный горбатый нос, глаза в горстку и вечно непроизвольно отвисшая губа. В двух словах он был похож на грустного верблюжонка из мультика.

В нашей компании была Лена. Дальше можно не продолжать, во всех подобных компаниях бывает одна Лена и плотная группа остальных девчонок, которые ей завидуют... Вряд ли можно представить человека, который на Лену сказал бы: «Симпотная, конечно, но ничего особенного". Этот человек сразу вызвал бы жалость к себе... Все парни поделились на две группы - первая пыталась ухаживать за красоткой, а вторая заранее понимала, что не по Сеньке шапка и, чтобы не терять времени изначально, переключалась на остальных девчонок. Нужно было торопиться (на море каждый жгучий день - на вес пресного зимнего месяца...)

Как-то среди ночи Лена сказала:
- Эх. Жаль не привезла свою гитару, сейчас бы песни попели...

История эта не для брезгливых.
И не говори потом, что об этом не предупреждали!

В студенческие годы я жила в общаге. Внутренний распорядок был такой, что в час ночи вахтер рубильником отключал свет. Освещение оставалось только в коридорах и на первом этаже, где были хозяйственные помещения и учебная комната.

Как правило, выключение света особенно внезапно постигало нас перед началом сессии посреди оформления лабораторки, расчета курсовика или еще какой полезной деятельности по зачистке «хвостов».

Вместе с осознанием того, что пора отползать спать, включалось чувство голода. Начинались поиски чего бы сожрать. Как сейчас помню, дело было перед стипендией, в шкафу мы нашарили полпачки вермишели, завалявшейся там еще с лета, и бумажку, в которой когда-то был маргарин. Решили вермишель сварить, потом натереть сковороду бумажкой от маргарина и маленько поджарить. Кто-то принес сахар - значит запьем это дело чаем.

Процесс приготовления вермишели был проделан в потемках, так как на кухне свет тоже отрубался. Поужинали у нас в комнате при свечах. Помню, что мимолетно удивилась, когда Витька Матюшин сказал: молодцы, девчонки, что догадались лук поджарить. Никогда не думал, что лук с вермишелью сочетается.

Со стола не убирали, расползлись по комнатам спать. Так как назавтра было воскресенье, рано вставать было не надо, будильник не заводили.

Стояли с дочкой на вокзале, ждали электричку.
Дочке тогда было 6 лет.
Рядом с нами скучал поп.
Классический батюшка: 2 метра ростом, 3 метра в обхвате, седая борода до груди и огромный крест на шее.
Ребенок мой, открыв рот, внимательно рассматривала невиданное доселе чудо.
Обошла пару раз кругом, почесала в затылке.
Батюшка взирал на эти эволюции с олимпийским спокойствием.
Потом дочка подошла ко мне и спросила:
- Папа! А почему у Деда Мороза одежда черная? Снегурочка померла?
Мы с батюшкой дружно упали на скамейку и ржали до приезда электрички.
Потом он купил дочке шоколадку и благословил.

Эта маленькая студенческая история о настоящей дружбе, случилась в те давние, голодные, перестроечные времена, когда на двухмесячную стипендию можно было только сходить в кино, а после сеанса, в недорогом кафе, глотая слюну, накормить свою девушку салатом и ликером с мороженным. И все. В платных развлечениях наступал перерыв на два месяца...

Анатолий - студент третьего курса, еще в шесть вечера прибыл в Измайловский Парк и целый час крутился возле гудящего колеса обозрения. Обошел кругом, пересчитал кабинки и время полного круга. Людей было немного - будничный вечер, да и бойкий ветер, заигрывающий с моросящим дождиком, не способствовал ажиотажному веселью.

Толик купил билет, встал в очередь, но несколько раз выходил из нее и снова пристраивался в самый конец.
Наконец влез в кабинку, естественно один, ведь для всех остальных нормальных людей, верчение на чертовом колесе - это сугубо парно-интимное удовольствие.

Как только отъехал от земли, студент, не теряя времени изучил металлические перила, нашел хороший упор, снял с плеча маленький, но увесистый рюкзачок, и не вынимая из него гидравлический домкрат, стал выгибать железный уголок на ограждении. Под образовавшуюся горбинку всунул руку по самое плечо и для надежности поддомкратил нижнюю железку, чтобы у руки не оставалось никакого зазора и она сидела между прутьями как влитая... Получилось. Так-то не особо больно, но пошевелить и тем более вытащить руку уже невозможно.

Когда Толик, почти завершив круг, подлетал обратно к деревьям, он вдруг начал орать, как резанный.

Одна моя знакомая рассказывала.
Был у нее бойфренд в небольшой европейской стране.
Это очень удобно - иметь такого бойфренда. Ездишь к нему, когда хочешь, в Европу. На неделю, на две. Он верный, честный, приличный. А если вдруг не захочется, можно и не приехать. «Извини, милый, я очень занята на работе, завершаем проект». Он всегда верит. Никакой ревности, никаких подозрений: «Да, конечно, работа прежде всего». Даже скучно. Ну, ладно.

Вот один раз она к нему приехала. Раннее утро было. Он ее встретил в аэропорту и сказал, что вот ключи, и пусть она сама едет домой. Ему надо в срочную командировку, до завтрашнего вечера.
Хорошо. Она приезжает, отпирает дверь, принимает душ, завтракает и начинает разбирать чемодан.
И вдруг видит, что у нее бархатный пиджачок весь измялся в чемодане.
А бархат вообще, строго говоря, гладить нельзя.

Что делать? Да очень просто. Отпарить на плечиках. Пусть он напитается паром, отвисится и потом высохнет. Так, кстати, можно и с костюмами поступать, и вообще почти с любой одеждой. Но это к слову.
Вот. Она идет в ванную, вешает внутри душевой кабины свой пиджак и пускает горячую воду. Убеждается, что вода нормально стекает. Затворяет дверцу душевой кабины, закрывает ванную и идет дальше разбирать чемодан. А потом в магазин. А потом приготовить обед. А потом посмотреть телевизор. А потом позвонить подруге, у нее тут была русская подруга, замужем за местным. Поболтали. Потом решили вместе сходить в кино.

Вечером она вернулась домой - что-то как будто журчит.

Вчера по работе мне нужно было съездить в банк, расположенный на другом конце города. Не доезжая до него одну остановку, я решила прогуляться пешком, подышать свежим воздухом и чтобы не идти вдоль загазованной автострады, свернула во дворы. Иду себе, любуюсь снегом и вижу...

Машину, на которой мой благоверный ездит. Странно... А через секунду наблюдаю картину - мой любимый, единственный, родной и обожаемый мужчина идет рядом с очаровательной барышней, которая толкает перед собой коляску, а у него на руках сидит маленький ребенок. Просто идиллия семейная, он воркует с малышом и корчит ему гримасы, дамочка что-то щебечет рядышком...

Я зашла за угол дома и стою, наблюдаю, а сама чуть в обморок не падаю. Это был не шок, это такой удар, который врагу не пожелаешь перенести. В голове крутилась мысль, что возможно, это просто чужая женщина и чужой ребенок, но все сомнения отпали когда через несколько минут мой муж стал целовать на прощание ребенка, потом обнял эту пигалицу, сел в машину и укатил, а мамаша с дитем стояли и махали ему ручкой.

Я не помню, как дошла до банка, как добиралась потом до своего офиса и дорабатывала день. Придя домой, я выпила наверное целый пузырек валерианы. Душа и сердце просто разрывались на части от боли, от унижения, от жалости к себе... как можно так поступать? Как можно говорить люблю, а на стороне заводить семью? Казалось, моим слезам не будет конца. Муж должен был прийти к 8... ага, вот оно почему так поздно, не из-за дополнительной работы...

Вспомнила, как к нам в дом случайно пришла дама-психолог (я ее дочку учила). Спросила меня, не хочу ли я протестировать Лизу на предмет возможного семейного неблагополучия. Лизе в ту пору было лет шесть. Ей предложили нарисовать портрет семьи. Готовая картина была такая: на переднем плане огромный хомяк. Сзади (много меньше хомяка ростом) - папа. В огромных наушниках (больше головы). Потом весьма незначительная я с какой-то кастрюлей в руках. Ну и Лиза с громадным стаканом кока-колы (почти с нее ростом).

Психолог была в трансе. Наша семья стояла на грани гибели. Хомяк играл в жизни ребенка роль более важную, чем родители. Папа был страшно безразличен к дочери и заткнут наушниками от всех проблем ребенка, который (ребенок) от этого аццки страдал. Мама была занята домашней рутиной (кастрюля) и плевала на ребенка. Стакан кока-колы, если память мне не изменяет, символизировал стремление ребенка к иллюзорному и недостижимому (из-за нашей черствости) блеску материального мира.

Внимательно выслушав диагноз, я сообщила психологу следующее:
1. Хомяк был куплен сегодня утром у метро. Это, несомненно, важнейшее событие в жизни ребенка нашло свое отражение.
2. Вчера папа сломал свои наушники. Ребенок, изнывая от собственного благородства, вручил папе наушники от своего личного новенького плейера «на один день», и папа, естественно, спел дифирамб детской щедрости и великодушию, что тоже нашло свое отражение.

Сан Саныч позвал нас, егерей, на совещание, посвященное открытию сезона.
- Мужики, я собрал вас с одной единственной целью, сообщить, что, - тут наш начальник сделал эффектную паузу, - к нам едет прокурор.
Все егеря недовольно заворчали и принялись скручивать самокрутки. Появление прокурора района на охоте не вызвало ни малейшего энтузиазма, так как собрать дивиденды с власти карающей было практически нереально. Сан Саныч пресек недовольство на корню.
- Все, у кого есть залеты по самовольной рубке древесины или, кто участвовал в хулиганстве прошлым годом, могут рассчитывать на полную или частичную амнистию, - и прерывая бурные аплодисменты, - только при условии проведения полноценной охоты на Тихона. Прокурор уже заплатил за лицензию 3000 рублей, так что, ребята, надо провести охоту не хуже, чем осенью. Распределим роли. Иванов!
- Здесь, - я лениво поднял руку.
- Отвечаешь за операцию "На бампер".
- Сан Саныч, я не могу, печень барахлит. Осенью пять делегаций привез, можно меня на стрельбище?
- Ладно, - Сан Саныч недовольно покрутил ус, - В город поедет Гришка, ты на стрельбище, остальные с Тихоном в лес. Баня за мной. Всем ясна диспозиция?

Вечером Григорий, молодой по нашим меркам тридцатилетний егерь, сел на УАЗик и уехал в город за охотниками, я пошел на стрельбище вешать мишени и расставлять жестяные банки, остальные принялись поить Тихона пивом. Ведь вся наша операция строилась на том, что кабан обожал и мог пить его литрами. Но угощение Тихон получал только во время охоты.

Было это в то время когда наши войска в Германии стояли. И приехав оттуда, некий военнослужащий привез дочери-студентке буржуйских сладостей. Всякие марсы, сникерсы и прочие чупа-чупсы, о которых у нас тогда только слышали. Добрая девочка (а может просто сидящая на диете) щедро раздарила их почти всему общежитию.

"Почти все общежитие" включало и моего отца. И прикончив всякую мелочь, он вместе с еще одним эстетом решил не съедать, а повесить над кроватями самые большие конфеты. Выбор пал на батончик "Марс". Видимо, как символ забугорной жизни, он был оценен больше чем как конфета. Сосед украсил свою кровать сникерсом.

Время шло и в студентах зрела мысль что заграница далеко, а конфета тут рядом висит. И как-то раз, когда владельца сникерса не было в комнате, бедный сникерс был расчленен и съеден с чаем. На его месте повесили муляж из поролона в заботливо заклеенной упаковке.

Но обман был раскрыт и обездоленный любитель шоколадок затаил злобу.
Все чаще и чаще его задумчивый взгляд замирал на ничего не подозревающем марсе. Но через некоторое время папашка не сдержался и все-таки слопал его. Однако красивую обертку выкидывать было жалко и он слепил из пластилина (пластилина было мало и пришлось взять коричневый и морковный - в результате получился шоколад с оранжевыми прожилками) похожую колбасу аккуратно заклеил ее (опыт был). И повесил на веревочке. И забыл.

В детстве меня уважали все местные хулиганы. Совершенно непонятно почему. Я не был умным и не мог им помочь сосчитать сколько мелочи они отобрали возле школы, я не был сильным и даже не отличался быстрым бегом. Но зато я не курил и был спортсменом-пловцом, видимо, поэтому меня и не били, что было очень обидно. Всех бьют, а меня нет.

Вы не подумайте, я не искал неприятностей и в глубине души радовался, что я на хорошем счету у хулиганов района, но было все-таки как-то не по себе. Девушкам, в конце концов, нравятся герои со следами приключений на лице, а у меня даже на маленькую историю этих следов не набиралось.

Очень хотелось украсить себя хоть чем-то, поэтому однажды, недолго думая, я схватил банку с гуашью и намалевал себе под глазом великолепный фингал. Выглядело это все потрясающе, словно я отстоял 10 раундов против разъяренного орангутанга или побил глазом бейсбольную биту.

В школе, конечно, я произвел фурор. Вокруг меня собирались толпы слушателей и я с упоением рассказывал, как в одиночку раскидал подразделение морских котиков, как нокаутировал минимум пятерых Чаков Норрисов и навалял первому составу регбийной команды "люберецкие зайчики". Это был мой звездный час. Столько внимания и восторженных взглядов, да что там, даже трудовик, ни с того ни сего крепко пожал мне руку.

Так бы оно все и продолжалось, слава, почет, уважение, если бы не физкультура. Хватило всего восьмисот метров пробежки и синяк начал растекаться по щеке. Знаете, такие синие ручейки, как у плаксивой девушки с плохой тушью...

Оказывается настоящий Дед Мороз родом совсем не из Лапландии и даже не из Великого Устюга. На самом деле он родился и вырос в малюсенькой деревне спрятанной между Кемерово и Красноярском. В ней всего домов сорок и почти все жители - его дальние или близкие родственники. Вы спросите откуда я это узнал? Отвечу - из первых рук. Я даже знаю Валентину - его троюродную сестру... Мне обо всем рассказал телеоператор Андрей, который через десять лет после свадьбы, съездил, наконец на родину жены в то самое место, заодно и Новый Год отметили.

На вид деревня как деревня. Водопровода нет, газа нет, супермаркет есть, но он на колесах, поэтому шоппинг тоже далеко не каждый день... Андрей с порога выяснил - в какой части деревушки ловит мобильник, надел валенки и сходил позвонить в Москву. На обратном пути он увидел обычную на первый взгляд сценку - мужик забрасывал сено в кузов трактора, а в кабине грелся маленький мальчик и терзал айфон какой-то игрой.

Андрей прошел мимо. Остановился. И только тут до него дошло - какой нахрен тут может быть айфон, если он стоит как целый дом, да еще и с сараем!? А все население деревни живет исключительно на пенсии своих старичков... Жене решил ничего не говорить, она и сама почему-то комплексовала от своей родины...

Но на следующий день они с женой встретили уже троих с айфонами. Двоих девчонок и одну колченогую бабушку, которая ответила на звонок и матом кому-то объясняла, чтобы те не тратили деньги на разговоры, она и так к ним идет. Жена от увиденного впала в такой же ступор, что и Андрей.

Дело было в далекие советские годы в одном из сел Нечерноземья, куда послали нас в колхоз на борьбу с урожаем. Расселили нас по домам у местных жителей, по 2-3 человека. Получали мы в колхозе основные продукты (мясо, молоко, хлеб), а хозяйка из них нам готовила.

И вот где-то на 2-3 день, возвращаясь с работы, зашли мы в местный магазинчик, прикупили всякой мелочи, чай, сахар, печенье и прочую мелочь. И тут нам на глаза попался молотый черный перец. Вспомнив про ждущие нас горячие, наваристые щи, решили прикупить и его. Причем купили довольно много, грамм 100-150 (не мелочиться же). А в качестве упаковки, из куска газеты продавщицей был свернут кулек. По прибытии домой, данный перец был пересыпан в какую-то баночку, а газета брошена к печке, на растопку.

На следующее утро мы были разбужены каким-то скандалом между дедом и бабкой. Дед громким шопотом что-то внушал бабке, а она сквозь смех все твердила: "Это ребята, это ребята".

Спустя несколько секунд, когда дед хлопнув входной дверью исчез, бабка заглянула к нам и посоветовала больше газеты из-под перца где попало не бросать, потому, как, дед идя в туалет, который как известно в конце огорода, прихватывает их с собой, а потом прилетает как угорелый и не знает куда деться. И что сейчас он, сердешный, побег в баню отмачиваться...