Супермуж

В кухне бросается в глаза огромный транспарант через всю стену: «Здравствуй, мама!». Весь пол усыпан цветами, а на столе стоит бутылка шампанского.
- Тёщу жду в гости, - пояснил Иван Фомич.
- Давно не появлялась? Соскучились? - съехидничал я.
- За сигаретами вышла, - серьёзно отвечает хозяин. - А я думаю, дай сделаю приятное родному человеку. Одна ведь она у меня, тёща-то.
- Повезло вам с ней...
- А мне вообще везёт, - смеётся Иван Фомич. - Школу окончил с первого раза, в институт поступил одним из первых, на первом курсе встретил Ирочку и после первой же ночи мы решили пожениться... Вернее, пришлось, потому что... ну... всё получилось с первого раза... Распределился на завод № 111 в первый отдел, сразу встал в очередь на квартиру, номер в очереди мне тоже достался первый... Так уж всё выходит как-то... Получили квартиру. Вот этаж не первый, третий, но тоже ничего...

Иван достает острый, со следами регулярной заточки, нож и открывает очень удобно подвешенную хлебницу.
- А скажите, - я не могу скрыть восхищения, - а шурупы для хлебницы вы тоже сами вкручивали?
- Конечно, сам, - искренне удивляется Иван, - и шурупы сам, и хлебницу сам, и стенку, на которой она висит, тоже сам.
- Потрясающе! Просто не верится!
- А я не верю в истории про мужчин, которые не могут вбить гвоздь, - смеется Иван. - Это байки. Это всё равно, что сказать, будто есть мужчины, которые не могут жене на новую машину заработать. Или, например, что жена вечером должна ужин готовить! Каково, а?!
- Это неслыханно! - охотно соглашаюсь я. - А... она не должна?..
- Ну вот, и вы туда же! - Иван Фомич на секунду прекращает мыть посуду. - Знаете, очень часто мы, мужчины, забываем, кому обязаны жизнью. Ведь Ирочка раз пять уже могла меня убить - но ведь не убила!..
- А вообще, вас дома не обижают?
- Нет, ну что вы, почти никогда! Но даже если меня кто-то обидит, я не ругаюсь, не пью водки. Иду за хлебом. Порой в доме по 15 буханок... Такая вот конструктивная сублимация обиды в хлеб насущный.

На семейном календаре Ивана Фомича - всегда 8 Марта.
- Видите весь этот хрусталь? - обводит он рукой довольно большой сервант. - И вот эту хрустальную люстру? Я её выдул сам в своём гараже и подарил жене на день свадьбы.
- А на скольких работах вы работаете? - спрашиваю.
- На трёх. Думаю и на четвертую устроиться. А что? Это же замечательно - новые знакомства, новые темы для разговоров. Да и деньги не лишние, хотя нам и так на всё хватает.
- А, кстати, вы жене сколько процентов зарплаты отдаёте? - задаю я совсем не праздный вопрос.
- Всю отдаю, до копеечки.

- Всю?!!
- И даже более. Бывает, жена спросит: «А где ещё полторы тысячи?» Я сразу ей из внутреннего кармана - вот они! Она: «А еще 350 рублей?» Я тут же из заднего кармана джинсов в шкафу - вот, родная!
- А еще пятьсот?! - в комнату, улыбаясь, входит супруга Ирина, ухоженная, холёная, помахивая и попахивая только что сделанным маникюром.
- А вот они, прелесть моя! - Сидоров с готовностью вынимает денежку из внутреннего кармана трико.

Я не верю своим глазам.
- Постойте, Иван, но должны же быть у мужчины хоть какие-то карманные деньги!
- А за этими деньгами я хожу на паперть. К храму святой Варвары, покровительницы семейных уз. Посижу, попричитаю, соберу милостыни - и с мужиками в баню!
- А бывает, что Иван после работы где-нибудь выпивает? - спрашиваю я у Ирины.
- Конечно, - её этот вопрос, кажется, даже немного обидел. - Он же нормальный мужик. Но вот чтобы от него спиртом пахло, или там, чтобы он выпивший пришел, или, тем более, деньги на это потратил - такого никогда не бывает!
- А кто ваши дружки, Иван?
- Дружков как таковых у меня нет, подружек тоже. Жена, дочь и тёща - вот все мои дружки, - говорит Сидоров и радостно смеётся.

Смеётся он минут десять, и разговор мне приходится продолжать с супругой.
- Вы не поверите, - радостно щебечет Ирина, - но Ванечка до сих пор пишет мне стихи! Да-да! До сих пор! Да-да! Пишет! Не пропускает ни одной даты! И на 1-е января, и на 2-е, и на 3-е, и так до 31 декабря! Каждый день по стишку! И пока не напишет, я его полы мыть не пускаю! - И Сидорова шутливо хмурит аккуратно выщипанные бровки.
- Лишь один раз он забыл о дате нашего знакомства, - на лицо супруги набегает грустная тучка. - Но я его почти сразу простила, потому что он в это время был в реанимации - немного переутомился на строительстве дачи... Ах, господин корреспондент, вы не представляете, как я счастлива! Мне ведь есть с чем сравнивать. Я ведь, когда с Ванечкой познакомилась, уже замужем была. За Ивановым. Ты что, Ванечка, не знал? Я забыла тебе сказать. Так вот, жили мы с первым мужем плохо. Зарабатывал Иванов мало, не то что Сидоров. Так мы и познакомились.
- А вас не смущает, что Иван Фомич так много времени проводит на разных работах?
- Так он же там не долго! Заработает много бешеных денежек и - домой! Как-то у него так ловко получается: он уходит с работы на час позже, а домой приходит на час раньше! Причём, когда он домой идёт, обязательно позвонит - спросит, не надо ли задержаться!..

То, что Сидоров не такой, как все, проявляется даже в мелочах. К примеру, по ночам многие мужчины (и я, если честно) сразу же отворачиваются к стене и засыпают. Сидоров не такой. Он целует супругу, осторожно встаёт, на цыпочках подходит к циклевальной машине и начинает ремонтировать паркет.

- Ирина, вот говорят, многие мужики свои носки везде разбрасывают...
- Мой Сидоров не такой, - парирует Ирина. - Да я и носков-то его никогда не видела!
- Оставляю на работе! - доносится из ванной голос Ивана Фомича. Он уже давно прекратил смеяться и взялся за стирку.
- Моя мама так за меня рада! - делится маминой радостью Ирина. - Вот, не далее как вчера, мы с ней смотрели «Несчастную бандерилью», а Ваня делал нам педикюр, так вот мама сказала: «Слава Богу, хоть у тебя муж не наёмный убийца Рикардо!»
- Ну а футбол вы, Иван Фомич, смотрите? - пытаюсь я найти у Сидорова хоть один изъян.
- Футбол... Футбол ... - Иван Фомич чешет затылок и лезет за энциклопедическим словарем. - Так ... Фундук, фурия... ага! «Футбол - вид спорта, который состоит из того, что двадцать бездельников в трусах пинают мяч». Знаете, мне это неинтересно. То ли дело «Пелотка Хуанита»! - И глаза Ивана Фомича заблестели.

- А давайте чайку попьем! - неожиданно предлагает хозяин на исходе пятого часа разговора. - Вы какой предпочитаете: зеленый, собственными руками у нас в саду выращенный, или чай из лепестков роз, который я делаю для жены?
У меня просто нет слов. Я уничтожен, раздавлен, унижен. А Ирина, улыбаясь, продолжает меня добивать:
- А как он солит капусту! А как травит тараканов - закачаешься! Бывало, весь дом сбегается во двор - так он славно тараканов травит! А какие он настойки делает! - супруга закатывает глаза и хватается за столешницу, чтобы не упасть. - Закачаешься!..

Ирина сказала правду - настойки Сидоров делает прекрасные: на «Антиполицае», на «Альказельцере», на антиперспирантах, на шариках для пинг-понга (так называемая «жженка»).

- И всё-таки: где вы на всё это находите время? - не унимаюсь я.
- Как это где?! - удивляясь, разводит ведром и тряпкой Иван Фомич. - Вон его сколько вокруг, времени-то! Просто не нужно терять его попусту. Вот пока я с вами разговаривал, смотрите сколько я успел переделать: торт испёк, сочинение дочке написал, колготки жене заштопал, унитаз почистил, бельё постирал, ковер выхлопал, кастрюльку залудил, побелку на потолке обновил, заготовки обточил (это я на дом работу беру), дочку спать уложил - а вы говорите: как всё успеть? Кстати, давайте, как закончим, пойдём на улицу - я сегодня хотел марафончик перед сном пробежать, по пути и договорим. Вы, кстати, как к бегу относитесь? Умеете бегать?..

- Так что же, у него совсем-совсем нет недостатков? - спрашиваю я и чувствую, что уже сам потихоньку хочу за него замуж.
- Есть один, - понизив голос, признается Сидоров, - иногда гоняюсь за супругой с бензопилой.
- Ха-ха-ха! Ванюша преувеличивает! - смеётся жена. - Не верьте ему, господин журналист! Он ведь с выключенной пилой бегает! Просто мой суслик хочет, чтоб его в сумасшедший дом от жены забрали! Только кто ж его такого отдаст! - И Ирина ласково похлопывает мужа красивым кулаком по стриженому затылку.

- А что-то мы давно мебель не двигали, хомячок? - ласково спрашивает Иван Фомич у хомячка, то есть, у супруги.
- Да Бог с тобой, Ваня, на прошлой же неделе всё переставили!
- Ничего не могу с собой поделать, - смущенно разводит руками хозяин. - Люблю подвигать шифоньеры. Я это называю - встряхнуться. Поначалу жена просила, а потом уж и сам втянулся.
- И откуда вы только силы берете? - канючу я.
- Всё она, - Иван Фомич нежно целует жену в коленку, отчего та краснеет. - Подождите нас тут, на кухне, а мы скоро вернемся! Будьте как дома! - И они выходят, взявшись за руки.

Я понимаю, что ожидание хозяев может затянуться, и, позаимствовав в большом букете три цветочка для кого-нибудь, тихонько, стараясь не хлопнуть дверью, покидаю этот заповедник семейного счастья...