Дороги, которые выбирают нас

Анфиса обслужила весь вагон, помыла посуду, продала две банки «Клинского», но поезд продолжал упрямо стоять, словно никуда и не собирался. Тогда умная девушка решила сходить к соседке Валентине и спросить у нее, что все это значит.

Захлопнув двери служебного купе, она вышла в рабочий тамбур, чтобы перейти в следующий вагон, и остолбенела – за стеклом с горизонтальными решетками виднелись рельсы, уходящие по законам перспективы вдаль, и кроме них там ничего больше не было. Отделение Анфисиного мозга, хранившее инструкции, ничего на сей счет не сообщало, и она решила вернуться к себе, чтобы поразмыслить.

Ровно пять минут ей удавалось сосредотачиваться, но потом в проеме открытой двери возникло лицо бородатого гражданина.
- Потрудитесь объяснить! – запальчиво и оттого визгливо сказал гражданин.
Анфиса поняла, о чем идет речь, но решила сразу не сдаваться.
- Мужчина, - сказала она, трансформируясь обратно в проводницу, - уберите отсюда ваши пальцы и не брызгайте слюнями. Я потом после вас окна не отмою.
Но ее суровые слова не возымели действия.
- Это возмутительно! – продолжил бородач, жестикулируя руками, как артист оперного театра. – Нас отцепили от поезда, а мы тут сидим и пьем чай.

Начала подтягиваться взволнованная толпа, и Анфисе пришлось проследовать за ними в противоположный конец вагона. Она уже догадывалась, что там увидит, но все же реальная картина завораживала ее своей бессмысленностью: получалось, что ни спереди, ни сзади они не были прикреплены к составу.
- Попрошу соблюдать спокойствие и порядок! – громко объявила Анфиса, но народ от этих слов возбудился еще сильнее.
- Откройте нам двери! – кричал бородач. – Мы хотим увидеть всё своими глазами!
- Как же я открою? – увещевала его Анфиса. – Здесь же нет перрона.
- Вы не имеете права удерживать нас в вагоне! – не сдавался бородатый.
К его мнению присоединились другие пассажиры, и Анфисе пришлось уступить.
- Далеко не отходите, - предупредила она, вытирая черные от копоти поручни.
Но ее уже никто не слушал. Пассажиры высыпали из вагона, как горох, и разбрелись по полю. Анфисе не оставалось ничего другого, как последовать их примеру.
- Я вот чего не понимаю, - произнес над самым ее ухом профессор Велихов. – Почему нет встречных поездов? Да и за нами никто не гонится?
Анфиса закивала головой в знак того, что она тоже сделала подобные наблюдения, но профессор вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:
- Какой же я дурак!
Все пассажиры, гулявшие в поле, обернулись к нему с раскрытыми от нетерпения ртами.
- Мы попали в параллельный мир! – объявил ученый свою догадку.
Кто-то в толпе заплакал, а одна женщина, бывшая на тот момент кормящей матерью, поинтересовалась:
- Что же нам теперь делать? У меня осталось только два вареных яйца.
Эта тема встревожила всех без исключения. Они стали обсуждать возможные пути выхода из сложившейся ситуации, и профессор Велихов рассказал им, что ему самому было известно:
- Параллельные миры – такие же, как наш, - проповедовал он. – Значит, мы найдем здесь всё необходимое для жизни и пропитания.
Послышались одобрительные возгласы, а какой-то худощавый господин с бесцветными глазами поднялся на крышу вагона и оттуда продекламировал необходимость немедленно избрать начальство.
- Правильно! – поддержали его люди.

Кандидатура инициатора была утверждена единогласно, и он уже сам назначил своим заместителем по чрезвычайным ситуациям профессора Велихова, а также раздал множество других должностей. Трое крупных мужчин, получивших статус охотников, отправились в лес добывать дичь, бородач развел костер из сухой травы, а женщины принялись таскать воду пластиковыми стаканчиками из ручья, который нашелся неподалёку.
Не успело солнце скрыться за горизонтом, как охотники вернулись, неся на палке убитого ими дикого кабана. Под радостные крики присутствующих животное освежевали, разделали на части и поджарили на огне.
Облизывая текущий по локтям жир, Анфиса улыбалась вместе со всеми и мысленно поражалась тому, как легко им удалось приспособиться к новым условиям.
На ночлег все разошлись по своим купе.

Так, в заботах и хлопотах, пролетели сорок восемь суток. Многие мужчины обросли увесистыми бородами, загорели, а их тела приобрели завидную упругость. Женщины тоже заметно подрумянились и похорошели. Было сыграно две свадьбы и приняты одни роды, профессор Велихов написал новую книгу, и по чьей-то мудрой инициативе был создан кружок хорового пения, куда записались абсолютно все.

Из живности, кроме кабанов, в окрестностях водились куропатки и рябчики, а грибов и ягод в лесу было видимо-невидимо. Перспектива умереть с голоду не маячила на горизонте, тем более что законно избранный атаман лично руководил заготовкой продуктов на зиму. В просторных металлических ёмкостях, вынутых из недр вагона, бродило вино.

Но однажды ночью, когда уставшие за долгий трудовой день люди спали на своих полках, Анфиса проснулась оттого, что почувствовала, как пол ходит под ней ходуном. Она отдернула занавеску и увидела проносящиеся мимо огни перрона. Поезд снова находился в движении!

Еще не решив для себя, радоваться или огорчаться свершившемуся чуду, Анфиса выбежала в коридор и принялась стучать железным ключом подряд во все двери.
- Мы едем! Едем!
На поднятый ею шум в коридор высунулось несколько сонных голов. Анфиса подбежала к одной из них, которая принадлежала профессору Велихову.
- Вы можете нам объяснить, что происходит? – спросила она.
Но профессор только насупился и исчез обратно в купе. Другие пассажиры сделали то же самое.
Анфиса в растерянности вернулась к себе и просидела остаток ночи у окна, плача и подпирая подбородок кулаком.

А утром поезд прибыл на конечную станцию.
Увидев здание до боли знакомого вокзала, Анфиса спохватилась и бросилась выполнять давно забытые обязанности: собрала у пассажиров постельное белье, открыла двери, вытерла поручни и вышла первой на платформу, держа в руке свернутый в трубочку красный флажок.

Ее пассажиры, один за другим, выходили из вагона, пряча глаза и стараясь глядеть в землю. Кто-то бросал короткое «Всего доброго!», а кто-то вообще ничего не говорил. И только атаман, покидавший вагон последним, остановился возле нее на мгновенье, смахнул набежавшую слезу и произнес:
- Эх! Какие возможности открывались!

Анфиса еще долго смотрела ему вслед, на его сгорбленную спину, на безвольно опущенные вдоль туловища руки, пока он не исчез за углом одной из многочисленных построек.
На следующий день она уволилась с работы.

© Агафон Питкин