Середина 90-х. Чукотка. Маленький поселок на берегу сурового моря считающийся, почему-то эскимосским, хотя тех же украинцев в процентном отношении там было куда больше чем титульной нации. Время нереста горбуши. Берега тундры в это время кишат паломниками краснорыбицы: песцами, бурыми мишками-камчадалами, человеками.
В самый разгар нереста, лосось человекам уже не нужна - забиты уже все бочки и лари, поэтому добывается только икра, а сама рыба просто выбрасывается (да простит вездесущий Дух Гринписа неразумных детей тундры и жертв переходного периода). Я тоже участвовал в этом хищническом промысле в качестве помощника у дяди Коли.
В один прекрасный вечер возвращаемся мы с нашей точки в поселок. Дядя Коля за рулем мотоцикла, я сзади, в люльке два пластиковых ведра икры и нехитрые пожитки. Проезжаем мимо стоянки смотрителя авиационного радиопривода, мужика угрюмого и нелюдимого, и видим такую картину...
Сидит Степаныч, рядом сеть, перед ним штабель улова, ведро и разделочная доска, на которой он кесарит очередную жертву. А слева в трех метрах чуть позади сидит... здоровенный мишка и терпеливо наблюдает за соседом. Наконец рыбий акушер закончил извлекать икру и не глядя бросает рыбу точно в лапы медведя!!! Последний деловито помяв добычу начинает ее меланхолично жрать. Картинка из ряда лубочных про льва и ягнят, которые так любят освидетельствованные Иеговой.
Слухи о дружбе Степаныча с шаманами тут же пришли на ум обретя такое неожиданное наглядное подтверждение. Собираясь ехать дальше своей дорогой дядя Коля напоследок бросил:
- Ну и помощника ты себе, Степаныч, нашел!
Человек и медведь синхронно через правое плечо с одинаковым недовольством посмотрели на нас. Пожав плечами, мы тронулись, отвернувшись от странного дуэта. И тут в меня сзади кто-то вцепился железной хваткой, стаскивая с мотоцикла. Я заорал в ужасе, понимая, что расплата за былое неуважение к последователям шаманизма ко мне уже пришла в виде ручного гризли! В безнадежной попытке спастись, я вцепился в дядю Колю. Чуть не опрокинув "Урал" мы рухнули на землю. Оказалось, что в меня вцепился Степаныч, только сейчас увидел своего соседа, забредшего "на огонек" из тундры и быстро осознавшего всю выгоду сотрудничества с человеком. Не его вина, что человек к этому оказался морально не готов.
Обернувшись в нашу сторону, медведь удивленно наблюдал за нашими суетливыми попытками "сделать ноги". Его перепачканная чешуей морда и свисающий из пасти рыбий хвост, как бы спрашивали: "Куда ты, мужик?! Хорошо же сидели?!!"
Как выяснилось позже, мотоцикл и лодку "тот другой, который живет в тундре" (дословный перевод с эскимосского выражения означающее медведя) не тронул, а вот сеть порвал, икру и улов конфисковал, хотя значка рыбнадзора мы у него не заметили. |
